Что бы такого написать, как бы так сформулировать, чтобы вышло не пафосно, но чтобы похвастаться, чтобы не банально, но с каким-то теплым что ли чувством. Вот заходишь вечером в учительскую, а там кто-то спит на диване, присмотришься — директор. А учителя тихо переговариваются друг с другом, шуршат бумажками, как жуки осенними листьями, — никто никого не будит, никто никому не мешает.

Мы сегодня не про себя родимых, как у это у нас водится. И даже без злобы нечеловеческой, — ну действительно, ну не сегодня же. И не про вас, не про студентов.

Есть у нас одна тайна, которой мы редко с кем делимся, потому что вдруг кто сопрет, и станем мы без нее никто. Тайна наша такая: все наше самое ценное водится там, где на полках папки и учебники до потолка, столы вдоль стен, на стенах бумажки и тесты, где-то в углу куртки, в другом углу микроволновка и початая бутылка вина, и академический директор на диване дрыхнет. У нашего сокровища двенадцать имен, как у какого-нибудь испанского гранда или даже как у самого Яхве.

Но мы, в суеверном своем почтении, не станем сегодня упоминать все эти имена, чтобы не спугнуть чудо и не разрушить волшебство. Как, знаете, не принято произносить вслух имя божества, которое приносит тебе удачу, успех и признание. Им можно только восхищаться, его нужно любить, его стоит беречь и защищать. Тогда его становится больше, у него появляются новые лица, говорящие на других языках. Где-то вдруг открывается иной портал, в который можно разве что таращиться с удивлением и священным трепетом, потому что он как бы вроде и свой, а вроде бы и какой-то неведомый остров.

Мы, честно, не знаем, где еще есть на свете такие люди, с которыми жить так просто, что можно спать на их диване, не стесняясь своего поглупевшего лица, которые так удивительно внимательны друг к другу, с которыми хоть в космос, хоть на дно океана, которые все разные и все одно целое. Которые — наши учителя.

Ваши Таня, Таня, Лиза, Вера, Катя
05.10.2017