Авторы: Татьяна Орестова, Татьяна Ярцева
05.06.2019

Мне так легко говорить с моим учителем, но так сложно, страшно и неловко, когда ко мне обращаются другие люди, неважно, носители или одногруппники.

Если вы готовы поставить крестик напротив этой фразы в квадратике “да, это про меня”, то переходим к следующему утверждению.

Это потому, что у меня трудности с иностранным языком. Не важно, согласны вы или не согласны с этим утверждением, проверьте себя на всякий случай по серии контрольных вопросов о родном языке:

· Вы часто заводите разговор с незнакомыми людьми в очереди/в лифте/на улице?

· Вам легко поддержать разговор, если к вам обращаются? Вам это нравится?

· Вы избегаете магазинов, где нужно разговаривать с продавцами?

· Вы много общаетесь с коллегами в коллективе? А на вечеринках?

· Вы общаетесь с соседями, перекидываетесь с ними парой фраз при удобном случае?

· Вы легко договариваетесь с людьми? А они с вами?

· Вам нравится разговаривать с людьми?

· К вам обращаются незнакомые люди, чтобы, например, спросить дорогу?

На все эти вопросы нет ответов “хорошо или плохо”, за них не ставят оценки, они помогают кое-что понять о себе и о других. Многие люди, отвечающие на все эти вопросы “да”, становятся учителями. За это их называют харизматичными преподавателями, — с ними легко, интересно и комфортно. Можно назвать эту особенность как угодно — экстраверсией, коммуникабельностью, открытостью, интересом к людям.

Зачастую эта характеристика становится главным критерием оценки работы преподавателя. Мне с ним интересно — значит, он хорошо учит. Он может разговорить любого, даже такого, как я, и прогресс в языке налицо. Продвинувшись в языке, я теперь каак заговорю за границей. А в группу — нет, я не пойду, не хочу быть среди такого количества людей.

Получается, что для прогресса в моем языке нужен коммуникабельный учитель, а для контакта с носителями — в отрыве от учителя — только мой улучшившийся иностранный язык, а никак не харизматичный я.

Отчего же это мы так требовательны к личностным характеристикам учителя и так лояльны по отношению к себе? Почему язык нам так много должен и почему большой словарный запас не обеспечивает нам легкости в общении?

Потому что мы хотим, чтобы нам было комфортно и легко, но не думаем о том, что другим должно быть легко с нами. Для учителя это работа — слушать нас и раскручивать нас на разговор. А для нас это что? Что для нас коммуникация? Если это больно и мучительно — и мы не хотим инициировать ее, то, получается, мы перекладываем ответственность за наше коммуникативное благополучие на всех остальных, на одногруппников, носителей и иностранный язык. Для которых, на секундочку, это не профессия и не обязанность.

Но есть хорошая новость. Коммуникативным навыкам можно научиться, никто с ними не рождается. Хорошие преподы этому обязательно учат, а в учебниках прописаны все необходимые структуры для вербальной коммуникации. Это всякие выражения в рамочках, и они прям работают. Если, конечно, мы особенные такие — с самобытным мышлением — и не хотим заниматься по учебникам, то стоит хотя бы отследить тот момент, когда препод запишет нужные клише на доске, в гуглодоке или на салфетке в кафе. И выучить их, и оттренировать. Да, это банально, тривиально и недостаточно самобытно, но работает. Нам же за границу ехать, а не шашечки.

Возможно, мы с нашим блестящим иностранным не станем рубахой-парнем и душой иноязычной компании. Возможно, кто-то, посмотрев Петрова, сможет при помощи жестов и инфинитивов непринужденно общаться с продавцами на рынке в стране, так сказать, изучаемого языка. И будет очень собой доволен (как и во многих других ситуациях, кстати, — не имеющих отношения к иностранному языку). В обоих случаях дело будет не в языке. И Петров тут будет ни при чем, как, собственно, и в остальных случаях.

Читать статью на medium.com 

Авторы: Татьяна Орестова, Татьяна Ярцева
23.04.2019

Есть такие люди, которые могут заставить учителей делать несвойственную им работу. Так, под влиянием Ольги Павловой, мы взялись за переписывание текстов для нашего немецкого сайта. Дело пошло не с первого и не со второго раза, и чтобы не фигачить впустую, мы заманили Ольгу на ужин, чтобы выяснить, то ли мы делаем. Как выяснилось, конечно не то. В ходе разговора стало ясно, что мало того, что не то, так еще и много чего дополнительного надо сделать.

Мысль эту мы отложили на завтра и начали переваривать ужин. Поскольку Ольга — тот человек, который гениально умеет слушать, то и историй мы ей понарассказывали много. Всяких разных и совершенно не про жизнь нашу учительскую. Мы даже рассказали ей историю, которую нечасто вспоминаем, а тут она как-то сама выплыла.

Это история про Ленина, т.е. фигуру знаковую для любого советского ребенка. В конце пятидесятых одна девочка сказала своей однокласснице: ”Мой папа может сделать из пластилина живого Ленина. Если тебе надо, неси пластилин.” Одноклассница собрала по дому весь пластилин, который у нее был, отдала его девочке и принялась ждать. “Он будет такой небольшой и спать будет на сундуке в коридоре”, — мечтала она. Что с ним делать и как он будет жить у нее дома, она не думала, — главное, что он будет живой и свой собственный. Ленин.

И вот настал тот день, когда девочка должна была передать Ленина однокласснице. Была поздняя осень, шел мокрый снег, поэтому будущая хозяйка Ленина взяла с собой санки и одеяльце. Она долго ждала во дворе под снегом и дождем, но девочка не пришла. На следующий день они встретились в школе, и девочка сказала: “Мы уже начали собираться, но Ленин так расплакался и не хотел идти, что пришлось его оставить дома”. Вот, собственно, и вся история.

Спустя 60 лет эта история каким-то образом всплыла при обсуждении сайта ДК. Поржали и разошлись.

На следующий день мы фигачили тексты, чтобы не забыть все ценные советы ОП. В общем-то тексты — не основная наша рабочая задача. Главная задача — работать с людьми. Поэтому когда к нам постучался наш студент, чтобы проконсультироваться по поводу своего немецкого, мы тексты-то отложили.

Вам бы повторить курс. Пожалуй, вам было бы хорошо взять несколько индивидуальных занятий. Да, мы понимаем, что это недешево. Но давайте посмотрим, что можно сделать…

Слово за слово, консультация перешла в тестирование. Классика жанра: “Кто вы по профессии? — Я сейчас занимаюсь промышленным альпинизмом, чтобы собрать денег на следующий курс. — Это ваша работа, а кто вы по профессии? — Я скульптор. — О, вы делаете скульптуры? Из какого материала? — Из гипса и камня. Но сначала я делаю фигуры — вот такие небольшие — из … как по-немецки будет пластилин?”.

Мы замолкаем, смотрим друг на друга, смотрим на скульптора, а он показывает руками размер его фигур из пластилина. Флешбэком перед глазами вырисовывается девочка с санками, снег, ветер и конец пятидесятых. И Ленин, которого ей так и не принесли.

По-немецки “пластилин” — это “Plastilin”.

Не будем раcсказывать, сколько стоит мечта девочки в пересчете на индивидуальные занятия по немецкому, — мы считаем, что выиграли больше. Потому что вчера эта девочка получила своего Ленина, и нужно было видеть ее лицо.

На фото: ТЯ и художник Алексей Барт. ТЯ и ее мама. В.И. Ленин.

PS Ольге Павловой мы Ленина показывать боимся, не дай бог оживет.

Автор: Евгений Борисенко
26.03.2019

Через Матвеевский сад в сторону троллейбусной остановки бодрым шагом идут три школьника. У одного из них на лямке рюкзака болтается блютус-колонка, из которой Тима Белорусских орет: «Незабудка – твой любимый цветок. Воздушный поцелуй станет самым горьким…». Бабульки на лавочке провожают их возмущенным взглядом и заводят свою вечную песню про то, что «молодежь нынче уже не та пошла – наслушаются всякой похабщины, а потом в парадной курят и пиво пьют».

Но я ж не старая бабка, я ж преподаватель! Работаю с подростками, а значит должен быть в курсе всяких новых веяний и тенденций: следить за трендами в ютубе, периодически заглядывать во вконтактовский чарт и листать ленту пабликов с мемасиками, чтобы в один прекрасный момент не опростоволоситься и блеснуть знаниями, показать всем, что я в теме, что не старпер, что отличаюсь от обычных школьных училок.

А тут как раз начинается новый разговорный клуб для югенда. На первое занятие беру тему «Музыка» — беспроигрышный вариант. Начали вроде бы с простого: слушаешь композицию, называешь жанр из списка. С трудом, но справились. Дальше – больше: смотрим на фотку и распознаем исполнителя. Тут тебе и молодая поп-квин Ариана Гранде, и звучащий из каждого утюга Эд Ширан, и еще куча всех тех, кто своими фотографиями украшает стены и десктопы юных меломанов. В итоге народ узнал в лицо Битлов, Майкла Джексона да Фредди Меркьюри, а пара десятков прочих знаменитостей оказались для школьников вовсе никакими не знаменитостями. Откладываю в сторону игру «Стикеры» с популярными, как мне казалось, у молодежи исполнителями – не сегодня. Потренируем лучше косвенные вопросы. А потом главный аккорд всего этого действа – четырехслайдовая презентация «Мой любимый музыкант/певец/группа/композитор», нужное подчеркнуть. Все по классике разговорных клубов. Вот ребята и сделали по классике: по Шопену, по Вивальди, по Бетховену, по классическому французскому певцу, имя которого уже и не вспомню, по классике немецкой панк-рок сцены „Die Toten Hosen“… И лишь одинокий Макс Корж был мне бальзамом на душу, и пусть «пару раз в лагере на дискотеке под него танцевали, а так всю музыку люблю» – не важно.

Так что не правы бабульки на лавочках относительно испорченности современной молодежи. Не стоит обобщать, ведь подрастающее поколение еще не до конца потеряно. Просто не принято слушать Шопена, Вивальди или Бетховена через блютус-колонку, прогуливаясь по Матвеевскому саду в сторону троллейбусной остановки.

Автор: Мария Орестова
07.03.2019

В России полным ходом идет Масленица, а в Германии только кончился Карнавал (Karneval, Fasching). В этом году он начался 28 февраля и продлился до 6 марта. Но подготовка шла уже давно, с 11 ноября.

Путь от 11 ноября к настоящему Карнавалу предстоит пройти долгий. Пиком празднования, начавшегося в Weibernacht, становится Rosenmontag, следом спешит Faschingsdienstag, а заканчивается Карнавал в Aschermittwoch, в полночь. А со следующего понедельника начинается Великий Пост, который завершается Пасхой, в этом году выпадающей на 21 апреля у католиков и на 28 апреля у православных.

Карнавал изначально — праздник весны, праздник пробуждения природы ото сна, еще древние германские племена надевали маски, чтобы отогнать злых духов и призвать добрых, чтобы те принесли весну. Главным днем, который отмечается в источниках, и оказывается Aschermittwoch, старейшее упоминание которого датируется началом XIII века.

Немецкий Карнавал пусть и уступает бразильскому в яркости, но точно не остаётся незамеченным. В крупнейших городах на улицы выходят ряженые люди, выезжают платформы с театрализованными представлениями. Крупнейшим считается Карнавал в Кёльне, следом идёт дюссельдорфский. Старейшей демонстрацией (Umzug) в Германии называют нюрнбергскую, впервые состоявшуюся в 1397 году.

Традиция карнавалов существует во многих странах — в Греции, Великобритании, Бельгии, Италии, Испании, Канаде, Бразилии, России… Каждый имеет свои отличительные особенности, но все они становятся любимыми национальными праздниками прощания с зимой.

Если вы были на карнавале в Германии или в любой другой стране, расскажите об этом в комментариях и поделитесь фотографиями, мы будем очень рады!

Авторы: Татьяна Орестова, Татьяна Ярцева
25.02.2019

У нас в ДК есть традиция: каждый курс мы меняем преподавателей. Ну практически каждый.

Бывает, что мы сталкиваемся с недовольством студентов, которые привыкли к своему преподавателю, особенно первому. Их опасения понятны: а вдруг придет новый препод и окажется хуже.

Хуже в нашем случае — это как? У него будет другой темперамент, другой темп речи и другие излюбленные выражения. Возможно, сначала его будет сложно понимать. Будет непросто привыкнуть к его особенностям. С ним уже (или еще) не удастся поприятельствовать, и этот новый препод не будет понимать вас с полувзгляда и полуслова. О нем будет мало что известно и вообще непонятно, что он за человек такой. Не исключено, что это даже будет мужчина. Или вовсе женщина.

Этот новый опыт можно пережить, но резонно спросить — зачем. Неужели только затем, чтобы выйти из пресловутой зоны комфорта? В том числе и это. Представьте себе: приехали вы в Германию/Англию, короче, в страну, язык который вы изучали на родине. А там все с другим темпераментом, со своей манерой речи, более общительные и менее, не понимают вас с полуслова. И самое главное — им от вас ничего не надо. Преподу хоть надо вас научить, он уж как-нибудь донесет до вас свою мысль. А местным носителям от вас ровным счетом ничего не надо. Напротив, это вам нужно что-то от них: работы, учебы, описания дороги, выполненного заказа в ресторане, товара в магазине и билета в метро.

Чего бы, думаем мы, и не потренироваться в комфортных условиях на тренажере “новый препод”? Это аспект практический.

Есть еще аспект психологический. Когда долго учишься у одного и того же препода, у обеих сторон наступает привыкание и глаз замыливается. Люди устают друг от друга, и это нормально. Преподы, бывает, тоже просят нас сменить им группу или уровень, если чувствуют, что устали. Невозможно молотить все время по одному и тому же учебнику или четыре семестра подряд вести одну и ту же группу.

Когда все друг друга знают как облупленных, заканчиваются вопросы друг к другу, круг обсуждаемых личных тем остается все тем же, поэтому так прикольно, когда в группу приходят новые студенты. Это свежая кровь, которая оздоравливает и вносит необходимое разнообразие. Или когда приходит другой препод на замену. Или когда новый курс начинает вести новый препод.

Иногда студенты говорят, что у нового препода “другая методика”. Это не про нас. Методика у всех наших преподавателей одинаковая, просто люди они разные. В рамках одной и той же методики возможно очень многое: проверять всю домашку или не всю, бомбить студентов письменными работами или не бомбить, давать тесты на занятии или на дом, делить людей на пары или на минигруппы, кто-то из преподов обожает упражнение “квартет”, а кто-то, как вот мы с Татьяной, всячески избегает его (по своим причинам), кто-то любит преподавать фонетику, а кто-то травмировался ей в университете и вовсе не хочет вести никакой фонетический спецкурс. Вот ТО обожает объяснять склонение прилагательных и Konjunktiv II (и делает это виртуозно), а ТЯ ненавидит тему “Путешествия”. Нет, она, конечно, может провести неплохой урок по этой теме и, может, кто-то даже получит удовольствие от этого урока, но этим человеком точно будет не она. Зато она очень любит Passiv и его синонимы, это явственно ощутили на себе жертвы нашего грамматического спецкурса В2.

В общем, зачем мы меняем преподов? Чтобы, во-первых, дать студентам потренироваться с разными вариантами немецкого/английского, пообщаться с людьми разного склада характера и уметь донести свою мысль вне зависимости от того, какой у тебя собеседник в лице учителя. Во-вторых, чтобы не возникало расхолаживающее боевой настрой привыкание, при котором уже непонятно, кто здесь учитель (учитель ли это или уже твой приятель, который два раза в неделю немного помогает тебе с языком). В-третьих, чтобы дать передышку самому учителю. Наконец, в четвертых, чтобы складывалось расписание: кто-то из преподавателей уехал на учебу, кто-то в отпуск, кто-то заболел, а кто-то устал работать каждый вечер и хочет работать по утрам.

Ну вот и все, если коротко.

ТО&TJ

P.S. Тем, кто хочет попробовать свои силы в полевых условиях и пообщаться с носителями, мы предлагаем присоединиться к нашим группам, которые летом поедут с нами в Гамбург и в Мюнхен.

Авторы: Татьяна Орестова, Татьяна Ярцева
13.02.2019

Если нашумевшее видео мы озаглавили как “Почему у нас нет разговорного клуба А1”, то это потому, что нас действительно спрашивают, почему.

Давайте еще раз про разницу между разговорным клубом и разговорной практикой на занятиях. Нам кажется, про разговорный клуб нам очень есть что сказать, — мы вели разговорный клуб 8,5 лет и не только для высоких уровней.

Единственным жизнеспособным проектом был клуб В2-С1. В него люди приходили, чтобы поддерживать язык, повидать старых знакомых и поговорить на интересующие их темы.

Темы посетители клуба предлагали сами, и они были весьма разнообразны, — планы развития питерского метро, 3D печать, принципы работы атомного реактора, история немецкого кино, миграционная политика Германии и пр. По одним темам сами участники делали доклады и презентации, по другим мы модерировали дискуссию.

Иногда было так интересно, что мы не стремились расходиться на перерыв и даже не приступали к тихим настольным играм, как это делали обычно в конце клубной встречи. Иногда участников приходилось стимулировать к разговору и подбрасывать правильные/провокационные вопросы. Иногда требовалось устраивать небольшой перформанс собственными силами, чтобы народ расслабился и посмеялся, а пауза в эфире заполнилась. Собственно, это и есть задача модератора. В нее не входит: исправлять грамматические ошибки (но мы это делали) и подсказывать слова (мы писали их на доске).

Мы сделали вывод: самые удачные встречи клуба — по словам самих участников,- это те, которые прошли с элементами коммуникативной методики. Когда мы заранее готовили задания на лексику, сами сажали людей в группы и пары, то есть уходили в сторону от формата “живое общение в непринужденной обстановке”. И да, к каждой встрече вне зависимости от ее формата у нас было небольшое домашнее задание — статья, видео или хотя бы вопросы к размышлению.

Можно было, конечно, фигачить разговорный клуб без подготовки или приглашать в модераторы носителя, который будет заливаться соловьем и устраивать людям тотальное аудирование в течение полутора часов, бросая в пространство свои диалектальные варианты с местными идиоматическими выражениями (необъяснимая аттракция для учащихся), которые никто не запомнит и которые отправятся в никуда. Можно, но нам это было неинтересно.

Чтобы люди с уровнем А1 могли говорить друг с другом, им нужно помогать. Научить их структурам и лексике, дать поддержку в виде схемы диалога, быть рядом, когда у них случится затык или провал в памяти, задавать дополнительные вопросы, чтобы коммуникация не буксовала. Чем это отличается от обычного занятия? Ничем. Зачем это называть разговорным клубом? Незачем. Это разговорная практика в рамках учебного занятия по коммуникативной методике.

А вот отправить нулевиков в свободное плавание только с темой в зубах и без поддержки — это нам кажется бессмысленным и беспощадным. И у нас язык не поворачивается назвать это разговорным клубом и общением.

По этой же причине — не желая давать профанации звучное имя Клуб — мы не предлагаем клуб для всех уровней. Мы слышали такой аргумент: а что, пусть те, у кого В1, слушают тех, у кого С1, им это полезно. А полезно ли тем, у кого С1, слушать тех, у кого В1? А кто об этом думает, кого это волнует. Главное, чтобы народ шел и деньги платил. Почему, собственно, и А1 туда не пустить? К нам в клуб В2-С1, бывало, просились люди с А1-А2 в надежде “наслушаться и разговориться”. Мы не желали себе и нашим людям такого паноптикума.

Подводим итог: у нас был неплохой клуб В2-С1. У нас был и достаточно мучительный клуб В1. Мы не хотим делать клуб А1, потому что не хотим обещать людям, что у них будут дискуссии, тем более на регулярной основе. Все, что необходимо нашим студентам для того, чтобы развивать навыки устной речи, они получают на занятиях.

Поэтому у нас нет клуба А1.

TO&TJ

Авторы: Татьяна Орестова, Татьяна Ярцева
24.01.2019

Мнения разделились. Одни, посмотрев наше видео, решили, что мы смеемся над бедными нулевиками, причем прямо на уроках. Глумимся над их скудным словарным запасом, корявым построением фраз, над их потугами и ошибками. (Противоречиво, кстати, — что же мы не делаем этот клуб, если нам так весело? Зачем лишать себя этого удовольствия?)

Некоторые признались, что вот такие учителя, которые издеваются над нулевиками, и причинили им глубокую психологическую травму, навсегда уязвив ученическую душу. В принципе, да, наши люди знают, что на издевке и держится весь наш формат, особенно разговорного клуба А1, которого у нас нет.

Когда весной деревья зеленеют, а потом цветут, или вот когда зимой становится холодно и идет снег, это очень смешно. Так же, как и человек, который говорит на уровне А1 так, как должен говорить человек на уровне А1.

Где же нам разговаривать, возопили другие, — что же, теперь дома до В1 сидеть? На уроках разговаривать. Сделать так, чтобы было много разговорной практики, — это задача учителя. Ему же нравится смеяться над нулевиками, уж он постарается предложить побольше заданий на говорение, — не отработает тему, так хоть поржет.

Кто-то согласился, что на уроках мы, пожалуй, не ржем над студентами, а вот после уроков — наверняка. Ведь наше видео именно об этом. В принципе, мы любим поржать, но мир многообразен и одними учениками не ограничивается. Тут можно спать спокойно: внимание учителя сфокусировано на ученике только в пределах урока.

Нашлись такие, кто узнал себя в наших персонажах и огорчился: вот так, значит, меня воспринимают носители. Ну да, именно так. По уровню. Всех начинающих, причем вне зависимости от возраста, социального статуса и профессии. И никто, заметьте, не смеется, когда турист пытается говорить на местном языке: коммуникация состоялась и слава богу. А чувства юмора у носителей нет, им все равно, кто какой уровень себе приписал, они слышат то что слышат, и все.

Самое смешное, что между коммуникацией и конверсацией (разговором/общением/беседой) большая разница. Чтобы было понятнее, расскажем коротко о веселом экзамене на сертификат А1 (Start Deutsch 1). Экзамен тестирует, насколько адекватно человек реагирует на простейшие коммуникативные ситуации. Устный экзамен состоит из трех частей. При этом в первой части человек должен сказать о себе 5-6 предложений с опорой на лежащие перед глазами слова. Ему экзаменатор еще и пример показывает, как это нужно сделать. Во второй части кандидат задает другому кандидату вопрос, имея перед глазами карточку со словом на заданную тему. Получаешь карточку “Выходные” (тема “Свободное время”) и спрашиваешь соседа: “Ты проводишь выходные дома?” Тот отвечает: “Да”. Молодцы оба, экзаменатор заносит баллы в протокол: на этом уровне даже кивок головы засчитывается за 50% ответа, потому что коммуникация состоялась. В третьей части в ход идут просьбы. Вытягиваешь карточку с картинкой, на которой изображена чашка чая, и говоришь: ”Принеси мне чай, пожалуйста”, а сосед отвечает: ”Вот, пожалуйста”. Тоже молодцы. Все. Это все требования к кандидату на уровне А1. Обхохочешься.

Самое интересное, что следующий по уровню экзамен тоже называется Start Deutsch, только 2. Даже там не ожидается, что кандидат умеет выражать свое мнение и рассуждать с аргументацией.

Именно этого требует конверсация. То, что обычно практикуется в разговорном клубе. Но вот где несмешно: рассуждения на темы А1 не допускают множественности интерпретаций. В видео мы попытались приблизиться к конверсации, стараясь выразить свое мнение: ”На ноги всегда хорошо” и установить причинно-следственную связь: ”Ноги идут — и ты идешь на работу. Зависит тебя”. Замах не соответствовал удару. Мы где-то читали, что именно несоответствия порождают комический эффект.

Данная статья освещает особенности восприятия комического на материале промовидео, затрагивает психологические и эмоциональные аспекты предмета исследования и доказывает целесообразность введения в линейку предложений языковых школ разговорного клуба А1 как эффективного способа эмоциональной и психологической разрядки преподавателя.

Автор: Мария Орестова
12.01.2019

Некоторые люди, в определённый момент времени ответственно принимающие решение о том, что им нужно или хочется выучить новый язык, рано или поздно произносят фразу: «У меня ничего не получится, я необучаемый».

На самом деле, как показывает практика, зачастую эти люди ошибаются. Обучить можно много кого — даже обезьян, и многочисленные эксперименты на гориллах и шимпанзе тому подтверждение.

Преподавателям приходится бороться с «патологическими неудачниками» и пытаться объяснить им, что это не они необучаемые, а методика была применена неправильная.

На плечи методистов ложится не менее трудная задача — разработать такой материал и такой способ его подачи, чтобы максимальное количество человек смогло по ним учиться.

Лингвисты же, поглядывая на первых двоих и их студентов, рассуждают, как же так, почему кому-то даются языки, кто-то останавливается на «Ich bin Mischa» и «London is the capital of Great Britain», пока их одногруппники уже изучают Konjunktiv II и свободно оперируют всеми типами Conditionals.

Однозначный ответ на этот вопрос дать трудно. Помимо методистов и преподавателей, проблемой усвоения иностранного языка занимаются психолингвисты, которые наблюдают за обучающимися и делают пометки в своих книжечках. Не стоит их бояться, они учёные, и их совершенно не волнует, сколько ошибок в предложении вы сделали. Им интересно, что это за ошибки и насколько они систематичны.

И всё же остаётся неразрешённым вопрос — а почему есть те, кому ну никак не сдвинуться с мёртвой точки и не уложить в голове, что не надо пытаться найти немецкое слово «мне», чтобы сказать «мне Х лет».

На успешность овладения иностранным языком оказывают влияние несколько факторов, условно их можно поделить на внутренние и внешние.

К внутренним факторам учёные относят индивидуальные особенности студента, общие когнитивные способности, возраст, психологические установки, мотивацию, количество уделяемого времени, отношение к языку и преподавателю. Разумеется, студент, который готов рисковать даже ценой ошибки и говорить на занятии, делает домашние задания, не считает сам себя неспособным и необучаемым, а также имеет достаточную мотивацию и любит своего преподавателя, будет более успешным, чем его полная противоположность.

То же касается и внешних факторов, к которым причисляют окружение, личность преподавателя и способ преподавания, качество и количество получаемого инпута (input) и фидбэка (feedback), возможность использовать язык «в полевых условиях».

Очень важным на пути к успешному овладению иностранным языком оказывается как раз последнее — использование чужого языка там, где невозможно донести свою мысль на родном. Это действительно заставляет «шестерёнки» в мозгу скрипеть, и пусть на выходе получается неказистая фраза, которую носитель поймёт лишь с третьего раза, но она будет.

В теории это, конечно, всё очень хорошо звучит, но что всё же можно сделать для того, чтобы стать «успешным студентом»?

Как бы банально это ни звучало, но можно тренировать память. Если немного углубиться в теорию, то языковая система закрепляется в долговременной памяти, так что большую роль играют и объём этой самой долговременной памяти, и скорость извлечения из неё информации. Проще говоря, если вы всё быстро забываете, то и слова с правилами вы, скорее всего, тоже будете забывать быстро. Память тренировать можно и нужно, это пригодится не только для изучения языков.

Можно работать над произношением, это очень важная часть обучения, и без фонетики далеко не уедешь. Конечно, индивидуальные особенности в строении мозга, артикуляционного и слухового аппаратов никуда не деть, и бывают случаи, когда человеку действительно не даются определённые звуки, потому что он либо физически не может его произнести, либо не слышит разницы между эталоном и своим вариантом.

И очень важно, на мой взгляд, не бояться говорить. Говорить с ошибками, корячиться, страдать, но всё же порождать хоть что-то на языке. Потому что одно из самых неприятных в изучении языка — это стагнация, то есть остановка в развитии. Есть студенты, которые пытаются извернуться, лишь бы не использовать слишком сложную, по их мнению, грамматику и лексику, и перефразируют свою мысль по-другому, либо пословно переводят с русского на другой язык. Хороший преподаватель всегда заметит использование таких стратегий и пресечёт их, поможет вывести обучающегося из стагнации.

Подводя итог, я хочу дать несколько полезных, как мне кажется, советов, которые могут помочь в освоении иностранного языка:

• Делайте домашнее задание. Его дают не просто так, не для преподавателя, а для вас. Оценки за него ставят только в школе, но нужно оно для того, чтобы вы отработали полученные навыки и знания, переварили ту кашу, которую учитель заботливо пережевал и вложил вам в голову.
• Говорите на языке. На занятиях, с одногруппниками в перерыве, пытайтесь переводить свои мысли на изучаемый язык.
• Слушайте и читайте на языке. Это могут быть любимые сериалы без дубляжа или в переводе на нужный язык с субтитрами (сначала, а потом без них), новости, видео на Youtube, книги и газеты. Окружите себя языком, на котором говорят носители.
• Если есть возможность, скатайтесь в страну, где говорят на нужном вам языке, или найдите друга по переписке, на худой конец. Специально погрузите себя в стрессовую ситуацию, из которой есть только один выход — говорить.
• Не останавливайтесь на достигнутом. Если вашей целью было научиться заказывать Currywurst или Fish and chips, то это один разговор, но даже в таком случае я советую продвинуться дальше А2. Учитесь всегда, пока есть возможность, учитесь везде и всему.
  Правильно выберите школу и учителя. О том, как не попасть впросак, уже рассказывали Татьяны в одной из своих статей.
• И, наконец, не ставьте себе невыполнимых задач. За полгода с нуля дойти до В2 невозможно. Дедлайны бывают разными, мы сами это прекрасно знаем, но будет лучше, если вы подойдёте к изучению языка осмысленно и обстоятельно, не бегите вперёд паровоза. Вам может казаться, что вы всё выучите, но через полтора месяца ежедневных занятий ваш мозг просто «сдуется».Изучать иностранный язык не страшно и не больно. И нет ничего стыдного в том, чтобы признаться себе и преподавателю, что у вас что-то не получилось, и отработать даже простую тему ещё раз. Ведь мы все здесь ради результата, а путь к заветной цели у каждого свой.​

P. S. Я, Мария Орестова, являюсь студенткой отделения общего языкознания СПбГУ. Теоретическая лингвистика — это наука, которая занимается человеческим языком в целом, занимается всеми его аспектами во всех их проявлениях, от теорий происхождения языка до изучения того, почему кто-то не говорит совсем, а кто-то говорит всегда, везде и на куче языков.